Между делом интересуюсь, есть ли что-то новое в расследовании.

— Есть. Но я пока не готов делиться преждевременными выводами. Одно могу сказать точно, твое окружение значительно изменится после того, как все закончится.

— А ты мастер интриги.

— Удалось заинтересовать?

— Еще как.

— Хотя бы так, — улыбается. — А то иногда у меня ощущение, что ты изо всех сил сдерживаешься, лишь бы не подпустить меня ближе. Держишь оборону.

— Меня не покидает ощущение, что я делаю что-то неправильное, — признаюсь честно. — Обманываю доверие мужа.

— Но ты дала ему понять, что вы не вместе.

— Да, но…

Окончательный разрыв или длинная пауза? Я за разрыв, конечно, и умом, и обиженным сердцем. Сердцу хочется тепла, но тепла взаимного. Такого, чтобы и изнутри горело, а я потухла… Потухла с этими разборками.

Душой прикипела к Глебу. Душа не на месте. И сколько бы я себя ни убеждала, что квартира мамы — наш дом, каждое утро, открыв глаза, первым делом я думаю о том, что мы снова не у нас дома. Будто ночной сон волшебным образом мог что-то исправить.

— Не спеши, разбирайся, сколько потребуется, — великодушно разрешает Иван, накрыв мои руки своими ладонями. — Я понимаю, ты не из тех, кто с легкостью бросается в объятия других мужчин.

***

Когда переступаю порог квартиры, дети уже спят. Мне должно быть стыдно, что не я их спать уложила. Но стыда нет… Я была рада вырваться из круга забот, сомнений.

Мама встречает меня с удивлением и, посмотрев на букет, решила, что цветы от Глеба.

— Мама, я не сбегала на свидание с Глебом, если ты об этом.

— Тогда от кого цветы?

— Просто знакомый подарил немного теплой весны.

— Немного теплой весны… — ворчит и сама застывает, любуясь большой охапкой цветов.

***

Есть одно важное событие, которое никак нельзя пропустить. Это оглашение завещания свекра. Прошел положенный срок, нотариус обзвонил всех, кто был упомянут в завещании, и пригласил на оглашение.

Мне звонит Глеб, предлагает поехать вместе. Я бы взяла такси, но ехать слишком далеко, не хочу тратить деньги. Так уж и быть, потерплю общество почти бывшего мужа.

Да, я подала на развод, он не согласился. Честно говоря, я и не ждала иного, ничуть не расстроилась. Следующий шаг — суд. Адвокат, которого мне посоветовал Иван, уже готовит заявление…

Наше общение с Глебом в последнее время безумно тяжелое, вымученное, сложное. Будто весь груз и негатив прожитых вместе лет осел на самое дно илом, и мы в нем тонем, захлебываемся…

Не могу выносить пронзительные, пристальные взгляды Глеба, а он словно теряет дар речи в моем присутствии. Казалось, хочет что-то сказать, но молчит, и мы перебрасываемся ничего не значащими фразами…

Он приезжает немного раньше и поднимается в квартиру, чтобы отдать детям подарки. Они рады ему…

Я боялась, что дети будут долго в страхе и обиде на отца, но, слава богу, этого не произошло. Глеб — хороший отец, внимательный, я вижу, как он переживает. По-настоящему переживает, что тогда вышел из себя, напугал их… Они уже и думать забыли, но он помнит. Помнит каждый свой прокол, ошибку. Помнит и ест себя чувством вины, укором.

Тяжкая ноша — быть совестливым и неравнодушным родителем.

Мы с ним — как раз из числа таких.

— Папа, когда ты нас заберешь?

Тамара утыкается лицом в грудь Глебу, стискивает его изо всех сил.

— Домой хочешь? — голос чуть дрогнул. — Давай у мамы спросим, может быть, отпустит тебя… погостить дома?

Глеб смотрит поверх головы Тамары, и вдруг его взгляд меняется. Он из коридора замечает большую вазу с распустившимися тюльпанами.

— Мама, я хочу к папе с ночевкой! — мгновенно требует Тамара.

— Мы с мамой это обсудим сегодня, — обещает Глеб.

***

Пока едем к нотариусу, Глеб ни слова не выронил, только смотрит на меня долгим, задумчивым взглядом, потом неожиданно перестраивается в крайний правый ряд и тормозит на обочине.

— В чем дело?

Он бросает на меня хмурый взгляд. Глеба словно прорывает словами:

— В чем дело? Ты мне скажи. Цветы. От кого? Тюльпаны. Любимые твои. У тебя кто-то появился? Кто? Как давно?! Он в курсе, что у тебя двое… нет, уже скоро трое… Трое детей от меня! Я не позволю ему украсть мою семью. Не позволю какому-то левому мужику быть… даже на секунду… моей заменой! Слышишь?! — повышает голос, охрипнув. — Почему ты молчишь?! Скажи мне хоть что-нибудь, Оля!

— Ты зря кричишь.

— И все?! Это все?!

— Да, все. Поехали, Глеб. мы опаздываем. Когда ты хотел бы взять Тому с ночевкой?

— Давай и Ваньку возьму? — предлагает с усмешкой. — Освобожу для тебя и него жаркую ночку! Вот только третьего… забрать не могу!

— Ты никого у меня не заберешь. Даже не мечтай! Я не позволю, чтобы мои дети росли с агрессивным отцом и гаремом его вызывающе одетых шлюх!

— Вот только это и мои дети тоже. И нет никого у меня. Кроме тебя…

— Маша, наверное, мне привиделась. Мне и еще нескольким сотням людей, бывших на похоронах…

Пока ругаемся, доезжаем до конторы нотариуса. И, вот сюрприз, из дорогого такси грациозно появляется Мария.

— А она что здесь делает?! Ты… Ты позвал свою шлюху на оглашение завещания в качестве поддержки?!

— Холодно. Еще одна попытка, Оля.

— К черту. Тебе все смешно! Мне же ни капельки не смешно.

Глава 22

Она

Смотрю на Марию так, словно хочу прожечь в ней дыру. Она поправляет длинные, до локтей, перчатки, потом смотрит по сторонам и замечает нас с Глебом. Пухлые губы растягиваются в улыбке. Она приветствует Глеба и… направляется прямиком в нашу сторону.

Поравнявшись со мной, улыбается приторно:

— Здравствуйте, — чуть насмешливо.

Я ускоряюсь, оставив Глеба разбираться со своей мамзелькой.

Не хочу видеть ее рядом со своим мужем, но потом все-таки оглядываюсь. Мария что-то говорит Глебу, касаясь кончиками пальцев его запястья.

Глеб ловит мой взгляд и… отвечает улыбкой. После этого он протягивает руку, предложив Марии отойти в сторону, и скользит по ее талии ладонью.

Снова оглядывается на меня!

Его взгляд будто мстит за букет цветов, подаренный мне другим мужчиной.

В эту игру под названием «ревность» можно играть вдвоем…

Обоюдоострый клинок.

Я и не подозревала, что до сих пор испытываю какие-то чувства. Иначе бы не было этой ревности!

Вот же козел гулящий…

Дождался бы развода, потом гулял с Марией под ручки. Хотя, о чем это я? Он же ее обрюхатил! И ко мне дерьмово относится.

Обида туманит разум.

На фоне этого кажется невероятно нелепой дистанция, которую я выдерживаю с Иваном. А мои слова? Когда я сказала, что при встречах с Иваном чувствую себя неуютно, будто обманываю доверие мужа.

О каком доверии идет речь? Мое доверие, моя любовь — мертвы, и Глеб надругался над трупами моих чувств только что.

В порыве эмоций достаю телефон и звоню Ивану. На личный.

Мне нужно услышать его голос прямо сейчас. Такой спокойный, уверенный в себе… Нужно хоть какая-то капля позитивных эмоций, чтобы не скатиться в уныние и злость.

Где-то в глубине души понимаю, что поступаю неправильно. Тушу возникший пожар эмоций за чужой счет, так это называется.

Но…

— Привет, Оля.

В голосе Ивана — радость.

— Привет, Вань.

— Ты уже на месте?

— Да, приехали. Еще не заходила к нотариусу, все собираются.

— Все хорошо? Голос у тебя немного странный.

— Волнуюсь. Хотела, чтобы это поскорее закончилось. И… — закрываю глаза. — Очень сильно хотела услышать тебя.

Слышу, как сбивается дыхание.

— Извини, если отрываю.

— Все в порядке. Тем более, сейчас… Так вообще отлично, — голос Ивана теплеет, в нем звучит улыбка.

Я пытаюсь как можно глубже вобрать в себя эти эмоции и сохранить ощущение тепла и спокойствия, уверенности.

— Не переживай, все будет хорошо. Это просто еще одна ступенька к твоей свободе.